Недавно стало известно о том, что Минэкономразвития предложило правительству исключить из сферы действия антимонопольного закона малый бизнес, а возможно, и избавить антимонопольную службу от части полномочий, прежде всего от нормотворчества. Эту функцию могло бы на себя взять само министерство.
Причину, по которой эти изменения назрели, во многом иллюстрирует ответ ФАС на предложение относительно малого бизнеса. По мнению ФАС, это решение было бы опрометчивым: что если собственники крупных компаний решат их раздробить и учредят компании, которые будут малыми лишь на бумаге?
Это вопрос, который ведомство в разных вариантах задает постоянно: что если кто-то сможет уйти от ответственности?
При разработке законов ФАС так часто искала ответ на этот вопрос, что вместо максимы сэра Блэкстона «Пусть лучше десять виновных ускользнут, чем один невиновный пострадает» действует обратная. Ускользнуть от антимонопольных законов сложно уже и невиновным. В России дел по основной антимонопольной статье, злоупотреблению доминированием, ФАС возбуждает в три раза больше, чем все остальные участники ведущего международного рейтинга вместе взятые.
Поэтому пора сменить привычный вопрос на новый: не создает ли антимонопольный орган опасность для тех, кого законодатель вовсе не имел в виду?
Вот индивидуальный предприниматель из Магадана Сергей Стеклянников. Он занимается очисткой, мойкой и дезинфекцией транспортных средств. За пять месяцев предприниматель выручил 160 тыс. руб., а потратил 90 тыс. руб. ФАС сочла маржу слишком большой и обвинила его в монопольной высокой цене.
Вот индивидуальный предприниматель Евгения Автономова. Ей принадлежит батут в Горно-Алтайске. На батуте прыгают дети. ФАС признала ее виновной в сговоре с конкурентом из-за того, что у них были равные цены.
В каждом из этих дел антимонопольщики допустили грубые ошибки. В одном — не учли потенциальные заработки Стеклянникова. В другом — не разобрались, что цены обычно равны не только при сговоре, но и при конкуренции. Но откуда вообще берутся эти случаи? Что порождает эти ошибки? И почему ФАС имеет дело с индивидуальными предпринимателями?
В медицинской диагностике известна так называемая ROC-кривая. Она показывает, что чем более подозрителен врач в диагностике болезни, чем чаще он готов ее найти, тем чаще он будет лечить здоровых: проводить ненужные операции, необоснованно прописывать антибиотики. Это можно назвать злым ROCом: забота о здоровье превращается в свою противоположность.
Злой ROC может поразить и регулирование. Законодатель придумал техрегламенты, чтобы на рынке не продавались опасные товары, но при избыточном энтузиазме под риском запрета оказываются и женские кружевные трусики: их опасность в том, что они впитывают слишком мало влаги.
Тот же злой ROC поразил и антимонопольную службу. На ФАС приходится 7% совокупного бюджета участников рейтинга ведущих антимонопольных ведомств мира, 23% совокупного персонала и 76% дел по злоупотреблению доминированием. Средний срок расследования в ФАС в 27 раз меньше, чем в аналогичном ведомстве ЕС. Статистические техники и свидетельства экспертов упоминаются в 5% судебных дел против 31% в США. Очевидно, сотрудники ФАС, по мировым меркам, необычайно подозрительны и ведают мало сомнений: они легче возбуждают дела, чем их зарубежные коллеги, и удовлетворяются меньшими доказательствами нарушений.
О необычайной подозрительности ФАС говорит и размер компаний, с которыми она имеет дело. Только 11% судебных дел касается сотни крупнейших компаний страны. С другой стороны, в составляемом ФАС «реестре монополистов» оказываются бани, фотоателье и изготовители печатей. Ясно, что сейчас планка в определении «монополизма» слишком низка.
Проблему во многом предопределяет само устройство ФАС. Административная реформа 2004 года с ее принципом предотвращения конфликта интересов — «тот, кто занимается проверками, не должен писать законы» — прошла мимо ФАС. Она остается ведомством дореформенного типа, сотрудники которого сохранили возможность писать законы, которые удобны для самих же себя в роли проверяющих: «Главное, чтобы виновный не смог уйти». Изъятие нормотворческих полномочий из ФАС, а это запоздавшее на десять лет применение к ведомству общих для всех принципов, позволило бы получить разработчика законов, который стал бы задавать вопрос: а не создает ли закон опасность и для законопослушных предпринимателей тоже? Готовность позволить ускользать виновным, чтобы уберечь невиновных, — плата, которую мы должны научиться вносить за построение в России правового государства.